Эздел – Ингушская Этика – Нравственные понятия и термины ч.3
Сий (честь) – понятие ингушского морального сознания и категория ингушской этики, определяющие нравственные нормы достойного поведения и жизни. Человек, нарушивший или не соблюдающий указанные нормы, характеризуется как сийдоаца саг или сийдайна саг (человек, не имеющий чести, или человек, потерявший честь), что являлось в глазах ингушского общественного мнения и морального сознания исключительно суровой мерой морального осуждения. А моральные осуждение считалось несравнимо более тяжёлым наказанием, чем лишение свободы и тюремное заключение. Угроза лишения статуса человека чести была более действенным инструментом регулирования общественных отношений на протяжении веков в ингушском обществе, чем все меры насилия государства в отношении человека, нарушившего закон.
В прошлом человек, заслуживший такое мнение о себе, подвергался всеобщему отчуждению. С ним не заключали брака, не устанавливали родственных или дружеских отношений, избегали иметь какие-либо дела. Нередко это становилось наказанием хуже смерти. Поэтому, чтобы избегать поступка, порочащего сий, ингуш был готов на любую жертву. Для того что бы не подать никому ни малейшего повода для такого суждения о себе, он приносил в жертву личные интересы, здравый смысл и нередко даже саму жизнь. Потому что такое бесчестие не заканчивалось с его смертью, а переходило на его детей, потомство. Ещё долго могли помнить и говорить, что это – дети, потомство бесчестного человека, что их дед или прадед был таким-то, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для новых поколений.
Таков был ингушский менталитет в отношении соблюдения норм сий. Их нарушения, вольные, осознанные и даже невольные, неосознанные, происшедшие вопреки желанию самого человека, никому не прощались в ингушском обществе: ни самому авторитетному и всеми уважаемому человеку, ни самому богатомуи влиятельному, ни самому бедному.
Сий в ингушском народном сознании был возведён в степень морального культа, не терпящего малейшего, даже, казалось бы, безвинного, неосознанного нарушения принятых норм. Известно, что столь высокое и требовательное понимание присуще обществам, достигшим высокого уровня цивилизации, или привилегированным сословиям. Пример тому – понимание и неукоснительное соблюдение принятых сословных норм чести вплоть до безрассудств во Франции, Англии, в дворянском сословии в России. Отсюда и возникновение обычая дуэлей для моментального удовлетворения действительного или кажущегося нарушения чести одного другим лицом. После такого единоборства, часто заканчивавшегося смертью одного из противников, честь морально пострадавшего человека считалась «восстановленной». Особенно тщательно оберегалась честь от посягательств на неё среди военных. Отсюда и бытовавшая у них форма взаимных приветствий, ставшая ритуальной:»Честь имею!»
Таким образом, между сий и сословным пониманием чести есть много общего. Но в отличие от сословной морали и сословной чести сий, во-первых, не считает, что честь можно «восстановить» путем дуэли. Если честь потеряна, то она потеряна навсегда и ничем не восстановима, во-вторых, нормы сий распространялись не на одно сословие, а на общество в целом. Здесь найдены ещё более действенные варианты защиты и самозащиты чести и достоинства человека, чем сословные нормы.
Когда и для каких целей сформировались нормы сий в ингушском обществе, остаётся одной из загадок высокого и неожиданного в культуре этого народа. Эти нормы не могли сложиться в отсталом обществе с низким интеллектом и ограниченными возможностями. Они были бы там ни к чему, лишней обузой, никому не нужной.
Обузой они действительно были в течении последних веков ингушской истории. Если бы предки хотябы чуточку отступили от этих суровых норм сий, они, несомненно, значительно бы облегчили свою тяжелую жизнь, улучшили бы своё материальное положение в постоянной борьбе с нуждой. Но факт остаётся фактом. Не смотря на всю нецелесообразность, даже несуразных этих норм по сравнению с тяжелой жизнью народа, в которой не было и не могло быть места для «высоких материй», хотя бы по здравому смыслу, ингуши упорно продолжали следовать этим нормам. Уже никто не помнил, не знал, когда и почему они возникли, никто не мог объяснить их происхождение, как никто не может объяснить это и в настоящее время. Ингуши признавали только одно объяснение и одно оправдание такому своему поведению. Они говорили : «Так жили наши предки. Так должны жить и мы.» в этом незыблемом ингушском правиле, видимо, и содержится ключ и к данной загадке культуры.
Высокие нормы нравственности, заключённые в ёмком и столь дорогом для ингушского слуха слове сий, и являются одним из некогда созданных творений предков, обслуживавших и оставленных ими в наследство своим потомкам. Отсюда и утверждение, имеющее силу непререкаемого авторитета» «так жили наши предки. Так должны жить и мы.» ингуши не допускали здесь никаких изменений и отклонений.
Устойчиво сохранялись из поколения в поколение цепь преемственности. Не это было самым важным. Важнее этого было следовать такому мудрому и дальновидному, кто сказал «а», следовать этой букве. Поэтому как при предках, создавших Эздел и сий , так и во все последующие времена, при всех обще признанных достоинствах человек, допустивший хотя бы неосознанно, вопреки своему желанию, какое-либо нарушение, надолго, а то и навсегда лишался сий в общественном мнении.
4. Яхь.
Соревнование
А. Х. Танкиев Эздел- Ингушская Этика- Ингушская Этика