Правозащитники сочли неэффективным следствие по делу о женском обрезании в Ингушетии

Расследование по делу о калечащей операции на половых органах, которой подверглась в Магасе девочка из Чечни, ведется слишком медленно, допущен ряд ошибок, заявили представители организации “Правовая инициатива”. Законодательная база для наказания за такие операции несовершенна, искоренить проблему мешает и поддержка частью верующих женского обрезания, указали участники первой в России конференции на эту тему.

Как писал “Кавказский узел“, в мае жительница Чечни добилась возбуждения в Ингушетии уголовного дела об умышленном причинении легкого вреда здоровью ее девятилетней дочери. Женщина утверждает, что бывший муж без ее ведома отвел девочку в клинику в Магасе, где ей сделали обрезание. Детский гинеколог в июне 2019 года провела над девочкой хирургическую манипуляцию, но это не было женским обрезанием, подтвердил руководитель клиники. За обрезание девочки в Ингушетии могут нести ответственность как врач, который провел операцию, так и руководство клиники, предположили опрошенные “Кавказским узлом” юристы.

Онлайн-конференция “Проблема калечащих операций на половых органах у девочек и женщин в России. Чему научил кейс с ингушской девочкой?”, проведенная 29 сентября в Москве, стала первой конференцией на эту тему в России. Термин “женское обрезание” организаторы считают некорректным. Мероприятие прошло в рамках проектов “Правовая инициатива” и Gender.team, передал корреспондент “Кавказского узла”.

“Правовая инициатива” указала на перспективу обращения в ЕСПЧ

Девочка подверглась калечащей операции в Магасе без согласия матери, при том, что это единственный законный представитель этого ребенка, указала участникам конференции старший юрист проекта “Правовая инициатива” Татьяна Саввина. По ее данным, девочку сопровождала новая жена ее отца, документы которой в клинике не проверяли.

Врач, медсестра и эта женщина держали девочку во время операции, сообщила Саввина. “Врач угрожала ей, что если она не сделает операцию (которую врач назвала «прививкой») то умрет. У девочки — порок сердца, и [такое] потрясение вообще могло иметь фатальные последствия”, – подчеркнула юрист. После этой операции девочка попала в больницу, у нее посттравматический синдром – она до сих пор сильно боится врачей, рассказала Саввина.

Магасская клиника, где это произошло, не первый год предоставляет соответствующие услуги. Юристам удалось найти старый вариант прайс-листа клиники, за июнь 2016 года, где в списке процедур для девочек значится обрезание. “Мы не знаем, сколько девочек подверглось там операции, поскольку их родственники молчат. В данном случае дело дошло до суда только из-за конфликта матери и отца”, – подчеркнула Татьяна Саввина.

Перспективы уголовного дела юрист оценила скептически. По ее мнению, следствие допустило ряд ошибок и работает слишком медленно. “27 июня 2019 года было подано заявление о преступлении, 27 июля 2019 года было принято решение о возбуждении дела по ч.1 ст. 115 («Умышленное причинение легкого вреда здоровью»). В ноябре 2019 года дело было передано мировому судье”, – сообщила Саввина.

По ее словам, фигуранты дела изменили показания. “На доследственных показаниях, которые не учитываются на суде, и врач, и мачеха (новая жена отца девочки, ребенок живет с родной матерью. – Прим. “Кавказского узла”) с отцом, и медсестра – все подтверждали, что делалось женское обрезание по религиозным соображениям. Затем они изменили свои показания – стали утверждать, что у девочки якобы был вульвит, и надрез делали для его лечения”, – рассказала юрист.

Были проведены не все необходимые экспертизы, касающиеся причинения вреда здоровью, указала Саввина. “Единственная экспертиза, прошедшая 9 июля, была очень плохо проведена. Из описания не ясно, какая травма причинена девочке. Сказано о неком «рубце в области клитора». Внимание почему-то уделено лишь вопросу сохранения функции деторождения, но не другим функциям. Нужно провести еще две экспертизы: судебно-гинекологическую (где [находится] рубец, сохранились ли чувствительность и подвижность клитора) и психолого-психиатрическо-гинекологическую (как операция повлияла на возможность в будущем вести половую жизнь)”, – пояснила юрист.

Кроме того, по словам Саввиной, осмотр места происшествия был проведен лишь спустя два месяца после возбуждения уголовного дела, подозреваемой стала только врач. “Дела остальных были выделены в отдельное производство, переданы в ОМВД, которое в мае 2020 года вынесло отказ в возбуждении уголовного дела, «поскольку провести проверку по установлению обстоятельств дела не представляется возможным»”, – рассказала Татьяна Саввина. Суд отказался отправить дело на доследование для переквалификации на более тяжкую статью. 30 июня 2020 года было отказано в уголовном преследовании клиники, где девочке провели операцию. Татьяна Саввина указала, что проверяющие подошли к делу крайне формально, проверив лишь материалы клиники за 2020 год, и заключив на этом основании, что в клинике вообще отсутствуют услуги детской гинекологии.

Оба отказа в возбуждении дела обжалованы. “Таким образом, перспектива дела — это его попадание в ЕСПЧ”, – резюмировала Татьяна Саввина.

Участникам конференции показали интервью с тетей девочки, Седой, где та рассказывает об угрозах со стороны отца ребенка. По словам Седы, мужчина заявил, что дал взятки, чтобы выиграть дело. Говоря о своей племяннице, Седа отметила, что та не забыла калечащей процедуры. “Женщина, сознательно ведущая свою дочь на обрезание, считает, что сексуальность – это плохо, и что они (женщины. – Прим. “Кавказского узла”) должны подавлять свою сексуальность. Единственный способ борьбы с обрезанием среди этой категории людей, не понимающих, что это плохо — это мнение богословов. Об этом должны говорить имамы и муфтии”, – заключила Седа.

“Правовая инициатива” призвала вести просветительскую работу

Даже в случае принятия законопроекта, криминализирующего подобные операции, искоренить эту практику сразу не удастся, считает старший юрист проекта “Правовая инициатива” Юлия Антонова. “В европейских странах подобные нормы принимали 10-15 лет назад, а первые дела начались лишь сейчас. Норма без  просветительской обучающей деятельности вряд ли изменит ситуацию”, – сказала Антонова.

По ее словам, в России единственным правительственным документом, где упоминаются калечащие операции на женских половых органах, является принятая правительством России “Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017 — 2022 годы”. Эта стратегия предусматривает ежегодные отчеты МВД, министерства здравоохранения и министерства просвещения.

Антонова с сожалением подчеркнула, что многие возможные региональные партнеры проекта “Правовая инициатива”, в том числе вузы, органы государственной власти и местного самоуправления, отказались от сотрудничества после внесения проекта в реестр “иностранных агентов”. А многие из тех, кто готов сотрудничать, боятся поднимать тему калечащих операций на публичных площадках. “Люди бояться обструкции после таких выступлений против «наших обычаев»” – пояснила юрист.

Помимо просветительских лекций, необходимо продолжение полевых исследований, указала Юлия Антонова. “Поскольку наши чиновники не доверяют иностранным специалистам и исследованиям, то нужно проводить свои собственные исследования с нашими врачами-гинекологами и специалистами судебно-медицинской экспертизы”, – заключила она.

Юрист рассказала о сложности наказания за калечащие операции

Отсутствие в российском законодательстве точного определения калечащих операций мешает наказанию преступников, указала юрист проекта “Правовая инициатива” Ольга Гнездилова. “Начинаются разночтения, и привлечение к ответственности в этом случае затрудняется”, – пояснила она. Еще одной проблемой является непонимание того, что подавление женской сексуальности, которое является следствием калечащих операций на половых органах — это вред здоровью. Часть верующих, и даже представителей духовенства, рассматривают такие операции как сохранение “чистоты” женщин. “Пока законодатели не признают это (способность к сексуальному возбуждению. – Прим. “Кавказского узла”), как жизненно важную функцию, мы не можем двигаться дальше”, – подчеркнула Гнездилова.

В настоящее время подобные преступления рассматриваются как преступления против здоровья или как преступления против половой неприкосновенности. В первом случае, по словам адвоката, привлечь преступника к ответственности крайне сложно.

“Если речь идет о преступлении без нанесения вреда здоровью, то здесь все ограничивается штрафом и кратковременным арестом. Если о легком вреде здоровью (в случае, если человек провел не больше 21 дня в больнице), то здесь заявление может быть подано только родителями девочки, которые сами часто являются организаторами процедуры. И здесь тоже наказание — штраф или незначительный срок заключения. При этом, при отзыве заявления дело прекращается. Следователи, естественно, стараются не возбуждать дела по статьям, где заявление может быть отозвано, и их работа пойдет прахом”, – отметила Ольга Гнездилова, добавив, что так происходит с большинством случаев калечащих операций, поскольку серьезный вред здоровью признается крайне редко.

Еще одной особенностью дел о вреде здоровью является незначительный срок давности — два года, что, в частности, лишает пострадавшую возможности обратиться в суд по достижении совершеннолетия.

В случае же преступлений против половой неприкосновенности перечисленные проблемы отпадают, указала юрист. Она также отметила, что суды на практике не сужают данный вид преступлений до собственно изнасилований. “Главное, что это должно быть совершено против воли потерпевшего либо с использованием его беспомощного состояния. Мотив совершения не имеет значения для квалификации”, – сказала Гнездилова.

По мнению Ольги Гнездиловой, наказанию за калечащие операции должны подвергаться не только организаторы, которыми обычно являются родители потерпевших, и не только исполнители, то есть врачи, но и авторы публикаций, побуждающих проводить женское обрезание.

Фетва обозначила изменение отношения дагестанского муфтията к женскому обрезанию

На конференции выступила дагестанская активистка, шеф-редактор издания “Даптар” Светлана Анохина, которая рассказала, что впервые услышала о практике женского обрезания в 1981 году, причем тогда говорилось об этом как об обыденной операции. “А в 1995 году я читаю в газете муфтията «Ас-салам» статью с восхвалением обрезания. Причем, в еще одной статье эту процедуру поддерживал известный гинеколог, заявлявший, что он «среди обрезанных женщин никогда не встречал аморальных»”, – отметила Анохина.

По мнению Анохиной, именно позиция муфтията привела к широкому распространению так называемого женского обрезания. “Государство просто умудрилось закрывать глаза на все это. Все могло решиться намного проще, но власти не хотели ссориться с духовенством, поскольку муфтият у нас очень патриотичный и плотно впаян в нашу систему [власти], а сам муфтий — из района, где эта процедура процветает”, – подчеркнула Светлана Анохина.

Журналист Владимир Севриновский оценил недавнюю фетву дагестанского муфтията как “огромный успех”. “Не хотелось бы, чтобы муфтият, сделавший шаг навстречу, получил порцию критики, поскольку это оттолкнет их от дальнейших подобных шагов”, – добавил Севриновский.

Конференция завершилась фильмом о женском обрезании

В завершение конференции был показан фильм Светланы Анохиной и журналиста Владимира Севриновского, посвященный практике женского обрезания. Севриновский в своем выступлении отметил, что проблемой был не столько поиск источников, сколько забота о том, чтобы потом с этими источниками ничего не случилось. “Материал на эту тему собрать достаточно легко. У многих из этих женщин есть огромное желание выговориться. Проблемы начинаются не во время, а после сбора материала. Всегда надо думать, чтобы не подставить своего персонажа”, –  подчеркнул он. У многих героев изменены голоса, и фильм даже был показан без финала, поскольку монтажер не успел изменить голоса в финальной сцене.

В фильме показаны женщины, подвергшиеся калечащей операции. Некоторые из них говорят открыто, другие скрывают свои лица. Дано слово и людям “с другой стороны” – пожилой женщине, делающей такие обрезания, высокопоставленному функционеру муфтията.

Сегодня фильм будет опубликован на YouTube-канале проекта ROMB.

Даже после того, как проблема калечащих операций на женских половых органах стала активно обсуждаться в СМИ, число таких операций не сократилось, указала корреспонденту “Кавказского узла” организатор проекта о гендерном просвещении MoscowFemFest Лола Тагаева. При этом она сослалась на данные президента Центра исследований глобальных вопросов современности и региональных проблем Саиду Сиражудинову.

Юлия Антонова подчеркнула, что точной статики нет, поскольку для ее создания нужно ежегодно проводить исследования. “А у нас последние исследования проходили в 2016 году, поэтому динамику исследовать мы не можем”, – сказала юрист корреспонденту “Кавказского узла”.