Эздел – Ингушская Этика – Нравственные понятия и термины ч.16

16. Доастамал./Мелочность

    Доастамал – самобытное понятие морального сознания, близкое по смыслу русским словам: «мелочноое», «недостойное», «низкое» и т.п., вместе взятым, вместе взятым, он не тождественное им. В нем содержится моральная оценка с позиций требований традиционных идеалов и норм. Достамал призвано «стоять на страже» безусловного и повсеместного соблюдения общепринятых нравственных норм и морального осуждения отклонений, хотя бы незначительных, незаметных, от этих норм поведения и образа жизни.

    Отклонения, характеризуемые доастамал, могут относиться и к образу жизни –  доасатмал вахар-лелар (мелочный характер), и к разговору – доастамакъамал (мелочный, недостойный разговор), и к потомству –доастама т1ехье (мелочное, плохое и недостойное потомство), и ко многим другим явлениям, которые могут попасть под определение доастамал.

     Наряду со многими нравственными ценостями, не потерявшими актуального значения, в ингушском моральном сознании по-прежнему сохранябтся нравственые нормы, несоблюдение и относить к области доастамал, хотя неносителям ингушского морального сознания и особенно представителям инонациональной среды такие нормы кажутся обычным делом. Например, строгое разделение домашнего труда между мужчиной и женщиной: мужчина не должен стирать белье, доить коров, норма осуждает работу в качестве нанятого селом за деньги пастуха и т.д. а у дагестанцев, наоборот, такая работа пастухом считается почетной.

     Сторонним наблюдателям, да и значительной части современных ингушей из интелигенции, подобные нормы представляются давно устаревшими, ториозящими «прогресс», а то и просто противоречащими здравому смыслу, практической пользе. «Пережитки прошлого» – явно не достаточное, поверхностное объяснение этого сложного, противоречмвого явления, несомненно, этического феномена, еще не изученного наукой.

    Ингушское народное сознание продолжает требовать соблюдения и этих норм, наряду с другими, вопреки всему, а бдительное и неусыпное око общественного мнения постоянно следит зм их соблдением. По-прежнему ингуши-мужчины стыдятся готовить пищу, стирать, например, детские пеленки и заниматься другими, подобными женскими делами. Это считается доастамал –  мелочным, унизительным для мужчин занатием. Даже те, кто убежден, что данные нормы устарели, не решаются нарушать их, во всяком случае – публично переступить черту. Иначе они, как ингуши, потеряют уважение окружающих, так как попадут в разряд доастамал.

    Идеология прежнего режима боролась с этим «злом», как с «пережитками прошлого», всячески извращая смысл и идею этой национальеой традиции, внушая, что она свидетельствует об отсталости, закоренелом невежестве, неспособности приобщаться к цивилизации. Эта идеология за долгие десятилетия своего господства сумела прочно внушить наиболее образованной части ингушского населения эти идеи, на искоренить, победить саму народную традицию не смогла, несмотря на огромное давление всей мощи шигантской идеологической машины режима.

    Традиция жива. Её по-прежнему соблюдают не только те, кто считает, что это хорошо, но и те, кто уюежен, что это плохо. Последние это делают вынужденно, так как инече они потеряюь уважение окружающих, над ними начнут смеяться. Нарушения допускаются –  ради практической пользы, выгоды, но только тайно, скрытно и в иной национальной среде, всячески избегая огласки.

   Традиция эта жива по-прежнему, вне зависимости от того, нравится нам она или нет, осуждаем мы ее или нет, приводим ли мы убедительные доводы против нее или за. И ничего не поделаешь.

    В чем же здесь дело? Почему она оказалась такой жизнеспособной, стойкой и устойчивой, что её нично не может поколебать? Если бы причина была в так называемой «отсталости», «пережитках прошлого», мужском эгоизме и в «закабалении жунщины домашним трудом», как обычно принято думать, то традиция не продолжала бы носить всеобщий характер. Многие преодалевшие отсталость перестали бы следовать этолй традиции. С другой стороны, нельзя не видеть, что традиция принебрегает утилитарными интересами, соображениями выгоды, пользы, улучшения материального благополучия и в этом плане – прогресса. Противники традиции совершенно правы в таких утверждениях. Отсюда нетрудно увидеть одно существенное для понимания логики этой традиции обстоятельство – традиция моральные ценности ставит выше материальных, утилитарных интересов, и если последние противоречат моральным нормам, она ими пренебрегает.

     И действительно, в этом суть и сущность всей ингушской нравственной философии. Всякий, кто поближе познакомится с ней, убедится в этом предпочтенмм. Нарушения же есть не что иное, как доастамал. Материальное безусловно подчинено, служит оральному. Поэтому справедливыми и разумными признаются те поступки и деяния, которые не противоречат моральным нормам. Отсюда те поступки, оьычаи и традиции, котрые представителю инонациональной среды представлябтся неразумными, нелепыми, в глазах ингушского морального сознания и общественного мнения являются разумными и справедливыми.

   Это еще раз подтверждает истину, имеющий всеобщий характер: не следует относиться к традиции любого народа свысока, насильственно навязывая ему своё понимание и толкование. Если, народ упоно держится за ту или иную традицию, значит, она ему необходима. И дело не в «отсталости», не в том, что моральное сознание народа не видит, что отдельные проявления традиции мешают становления матреиального благополучия, а втом, что материальное в таком случае, сознательно приносится в жертву ради сохранения моральной нормы.

    Материальное, по глубокому убеждению ингушского нравственного сознания, может рахрушить моральное. Если, например, из практической целесообразности или подобных побуждений мужчина начнет делать женскую работу, а женщина – мужскую, то это приведет к тому, что мужчина перестанет быть мужчиной, но и не станет настоящей женщиной, а женщина перестанет быть женщиной, но и настоящим мужчиной стать не сможет. «Равенство» между ними не в том, чтобы они одинаково выполняли любую работу или чтобы мужчина выполнял женскую работу, а женщина не делалал никакую. Настоящее равенство и взаимное уважение между ними в том, что мужчина должен оставаться мужчиной, а женщина- женщиной. Выходит, осуждаемая народная традиция стоит гораздо выше и с большим уважением относится к женщине, чем ье, кто объявляет её «пережитками прошлого».

    Человек, погнавшийся за метериальными благами или побуждаемый новыми мотивами и не ограниченный рамками норм традиции, нравсвенно деградирует и становится на путь мелочный, недостойный, суетливой жизни, пороков и преступлений. И поэтому нормы традиций должны соблюдаться всеми, без исключения, кажутся  ли нормы обсурдными или справедливыми. И в этом ингушское народное сознание совершенно право. Вот почему моральное и вообще духовное так тщательно и бдительно охраняется, в том числе и понятием доастамал, от всего, что может его разрушить, так или иначе отрицательно на него повлиять.

    Далее кратко рассмотрены некоторые стороны, особенности доастамал в их практическом выражении и бытовании в той или иной ситуации.

   Достама къамаьл – недостойный, мелочный разговор (букв.: разговор). Доастам признается та сторона в споер, конфликте, которая пприбегает к частому повторению одних и тех же доводов, самоунижению и искуственному возвеличиванию другой стороны, к явной лжи в отстаивании своей позиции или, наоборот, прибегает к угрозам, самовезвеличиванию, желая испугать противоположную сторону. Угрозы –самый недостойный, самый унизительный приём в споре, с точки зрения ингушского морального сознания. Согласно ему, сильный и справедливый никогда не прибегает к угрозам. Угрозы – явный признак слабости и ничтожести угрожающего. Поэтому угрозы противника вызывали в ответ только презрение. Соблюдая это норму, ингуши стремились во взаимных спорах между собой т с представителями инонациональной среды всячески избегать угроз как не  достойного мужчины приёма.

     Доастама т1ехье –недостойное потомство, характеризуемое с точки зрения доастамал.

      Доастама г1улакх – недостойное, мелочное «дело», осуждаемое моральным сознанием как ничтожное. Оно может быть вызвано корыстью, жадностью, трусостью и иными пороками, к котрым относится с презрением. Любое дело, в какой-то мере нарушающее представление о достоинстве человека, с точки зрения морального зознания, заслуживает упрека и осуждения как дело, отнесенное к понятию доастамал.

    Доастама вахар лелар – недостойный, мелочный образ жизни, характеризуемый понятием доасатмал.

      Доастама оамал – недостойный, мелочный характер. К нему относятся и женский черты характера мужчины (кокетство, жеманство, черезмерный интерес и забота о свое внешности и туалете), а также некоторые черты характера, свойственные обоим полам (болтливость, велеречивость, краснобайство, распускание сплетен, слухов, и т.п.).

     К1езигал (ничтожность) – негативная черта характера, входящая в понятие доастамал. Может быть вызвано жадностью, завистью и другими пороками, слабостью и упадком жуха как по объективным причинам, так и в результате проявления ничтожных черт характера человека. Важно подчеркнуть: моральное сознание не допускает оправдания к1езтгал, какими бы причинами оно не вызывалось.

А. Х. Танкиев Эздел- Ингушская Этика- Ингушская Этика