Маленькая Ингушетия, но с большим потенциалом!

С точки зрения статистики Росстата Ингушетия — один из беднейших регионов России, а с точки зрения Минрегиона — один из лидеров по качеству госуправления в РФ. Глава Ингушетии ЮНУС-БЕК ЕВКУРОВ рассказал в интервью корреспонденту “Ъ” ИРИНЕ ПАРФЕНТЬЕВОЙ о том, как республика, практически не имеющая ресурсов, кроме трудовых, рассчитывает развивать экономику, зачем ей горнолыжный курорт и международный аэропорт, что стоит за программой развития туризма в Ингушетии и о чем глава региона в самое ближайшее время намерен просить Романа Абрамовича, Германа Грефа и Михаила Прохорова.

— В начале ноября Дмитрий Медведев провел встречу с полпредом в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) Александром Хлопониным, на которой выразил свое недовольство темпами развития республик округа и предложил выяснить, “как справляются со своими обязанностями отдельные руководители территорий”. За качество своей работы не переживаете?

— За год, что Александр Хлопонин находится в должности полпреда, сделано очень много: оно пока вроде и не видно, но я смотрю по республике, что проекты пусть и со скрипом, тяжело, но продвигаются. Александр Геннадьевич приглядывается, ценные указания выписывает, иногда отчитает — это его работа, никуда не денешься.

Критика есть и довольно существенная, например, в плане того, что у нас на многих строящихся объектах отсутствует проектно-сметная документация. Но он наши доводы принимает, находим поддержку. Проблемы в регионе есть, но они решаемы. Сейчас мы активно строим в рамках федеральной целевой программы. Пока подписаны документы по финансированию не со всеми ведомствами, но работа на месте не стоит, и стройка ведется за счет средств подрядчиков, работают они, по сути, в долг.

В январе—феврале будет проектно-сметная документация на строительство еще 12 объектов, и уже легче будет. Средства нужны ведь не только на стройку, но даже и на подготовку документации.

Например, чтобы построить и передать проекты в федеральный инвестфонд, нужны большие деньги, которых у нас нет. Мы общались с министром финансов России (Алексей Кудрин.— “Ъ”) по этому вопросу, попросили помочь, посодействовать. Но у министерства свой, тоже рациональный подход: “Если выделим средства на проектную документацию, а вдруг вы в инвестфонд не пройдете и траты будут вхолостую?”

На это у нас пока только один аргумент — с готовой проектно-сметной документацией легче инвесторов привлечь. Еще одна проблема — это непосредственный контроль за стройками, точнее его отсутствие до недавнего времени. У нас раньше была возможность только периодически, визуально оценить стройку, теперь все объекты снимаются на видео, и оно доступно в интернете. Важным остается вопрос работы по тендерам, точнее устранение коррупционной схемы в них. Зачастую тендер выигрывает компания, не имеющая даже необходимой техники, оборудования, квалификации,— она просто перепродавала контракт другим. По закону не допустить такую компанию до тендера нельзя. Но мы включили в тендерные комиссии представителей ФСБ, прокуратуры, представителей профильных ведомств для полной и всесторонней проверки всей цепочки.

Поэтому критика есть и будет. Но не только меня критикуют, я и сам критикую работу подчиненных и ругаю, чтобы они работали, и заставляю работать. Кто не работает, у того нет критики.

— В августе этого года Минрегион опубликовал доклад об эффективности органов госуправления субъектов. Ингушетия заняла вторую строчку в списке наиболее эффективных (после Тюменской области). Но вот по оценке валового регионального продукта и инвестиций в основной капитал на душу населения республика заняла последнее место. То есть получается, что управляете вы хорошо только потому, что у вас никаких ресурсов под управлением нет?

— Здесь вопрос стоит как. Мы стараемся привлекать, развивать, но наших ресурсов очень мало. Есть более традиционные, удобные регионы для инвестора, и Ингушетия им не нужна. Вот если бы не было других регионов, они, конечно же, пошли тогда к нам и не оправдывались бы разговорами про безопасность и т. д. У меня нет пока ресурса привлекать не то что иностранных или российских инвесторов, я даже своих привлечь в регион не могу. Пока что это два ингуша инвестора пришли и работают, не более того. Это не самые “денежные” ингуши, средние. Здесь надо патриотические чувства разбудить у своих земляков, чтобы те вкладывались в республику.

— Известен как минимум один “несредний” ингуш — Михаил Гуцериев. Вы с ним общаетесь? Он заинтересован в регионе?

— У меня были две встречи с ним уже после его возвращения. Я уверен: и Михаил Гуцериев, и другие ингуши, которые обладают средствами, в душе болеют за свою республику. Я почувствовал, что он желает помочь, но опять же — это его право.

— Утвержденная в декабре прошлого года федеральная целевая программа на период 2010-2016 годов предусматривает выделение республике 32,2 млрд руб. из федерального бюджета. Год уже практически прошел: сколько было выделено на 2010 год, сколько освоено, на что потрачено?

— В этом году наш бюджет — 1,6 млрд руб., из этих денег республике уже пришли более 600 млн. Больше всего задолженность остается по линии министерств энергетики, образования и минздрава. Документы по ним и, соответственно, средства Минфин обещает в ближайшие дни. За текущий год в республике по ФЦП запущено строительство 17 объектов — подстанция, школы и т. д. Там работа идет хорошими темпами, те, кто берет на себя эти объекты, работают ударными темпами. Качество проверяем. Много есть нареканий у меня лично, но это все сразу устраняется, и контроль, который сегодня есть, позволяет уверенно сказать, что это будут качественно построенные объекты.

— Недавно у вас была встреча с главой Росавиации Александром Нерадько. Темой вашей встречи был вопрос о возможном придании аэропорту Магас международного статуса. Насколько я понимаю, сейчас объем авиаперевозок, осуществляемых через аэропорт, совсем небольшой?

— Сегодня у нас только один рейс — республиканский, хотя даже он не заполняется: билеты дорогие, желающих летать немного. Когда праздники, лето — побольше. Нам хочется создать международный аэропорт, заключать договоры с другими субъектами, которые через наш аэропорт смогли бы получать свои грузы. Таможня у нас есть, пограничная служба у нас есть — все у нас есть! Мы можем быть интересны для международных перевозок, поскольку Северо-Кавказский регион — большая строительная площадка в плане социально-экономического развития. В 2011 году будет завершен демонтаж взлетно-посадочной полосы, и наш аэропорт сможет принимать все типы самолетов. И мы спокойно сможет стать не просто международным аэропортом, но и зарабатывать какие-то деньги.

— А вам лично куда рейса не хватает?

— Честно говоря, мне всего хватает, хотя рейс в Казахстан, например, раз в месяц был бы нелишним — у нас там большая диаспора. Еще хочется, чтобы у людей была возможность в Сочи летать, для этого необходим хотя бы недельный рейс.

— В мае этого года в ходе прокурорской проверки был выявлен факт установления тарифов на электроэнергию в Дагестане, Ингушетии и Кабардино-Балкарии “с нарушениями законодательства, влекущими ущемление прав значительного числа населения”. При высоких тарифах республики СКФО задолжали за электричество суммарно более 13 млрд руб. Чем в итоге закончилась эта история?

— Энергетики сваливают все с больной головы на здоровую. Этот долг накапливался долгие годы: изношенность сетей, потеря электричества в сетях и т. д. И взваливать все эти проблемы на местный бюджет и население было бы неправильно. Да, мы подписали соглашение по выравниванию тарифов, но главная проблема — изношенность сетей (более 70%) — осталась. Мы просим обслуживающие организации больше вкладывать для оздоровления и модернизации этих сетей, но за последние шесть-семь лет мы результатов такой работы пока не видим.

После стабилизации ситуации по тарифам процент собираемости платы за электроэнергию вырос примерно на 20-30%. Очевидно, что сразу заставить людей платить очень сложно. До драки дело не доходит, но есть такие, которые говорят: “Мы не платили шесть лет и не будем”. В таком случае я ставлю задачу: отключать, и все, если ты потребляешь, ты обязан платить. По всем законам. А если ты верующий, то тем более. Но у людей тоже есть свое мнение — свет тусклый, дети не могут даже уроки учить: почему я должен платить? Сделаете хорошо — буду платить.

— По данным Росстата, с 1 июля по 1 августа 2010 года в Ингушетии (а также в Кабардино-Балкарии и Ставропольском крае) появилась задолженность по зарплате, чего даже в разгар кризиса 2009-го не было. С чем это было связано?

— Мы часто оспариваем данные Росстата, поскольку у нас есть к этому органу большие претензии: они не согласовывают данные с нами, нашим Ингушстатом, не информируют, совершенно не взаимодействуют с министерством экономики. А потом я докладываю руководству страны о росте в каком-то сегменте, а они мне показывают данные Росстата об обратном процессе. И тут с большим начальником спорить и доказывать не будешь. На сегодняшний день задолженности перед бюджетниками в Ингушетии нет. Есть другая ситуация — накопленная ранее задолженность, долги, начиная с 1999, 2002, 2005 годов. Их сейчас мы не можем полностью погасить, а только ежегодно выделять по крупицам деньги. Если мы сегодня начнем погашать старые долги, то врачи и учителя завтра зарплаты не получат. Есть коммерческие организации, АО, есть крестьянские фермерские хозяйства, где мы опять же тоже воздействуем и заставляем платить.

— А какими методами вы воздействуете?

— Через прокуратуру. Законными методами.

— Прокуратура воспитательные беседы проводит? Помогает?

— Помогает. У нас “на круг”, если внимательно посмотреть, не такие уж большие долги — не более 100 млн руб. и не такие крупные организации и предприятия, чтобы такие долги накапливать. Поэтому люди понимают. У меня есть такая форма, когда на сайт, интернет или по горячей линии люди обращаются. Утром я свою работу начинаю с того, что изучаю обращения людей, ставлю задачи, разбираюсь.

— Но чтобы к вам обратиться через интернет, у людей тогда в принципе должен быть интернет. Какой процент населения Ингушетии пользуется всемирной паутиной?

— Примерно у 30% населения есть компьютер и интернет. Мы сейчас вырабатываем общую концепцию и по электронному правительству, и по документообороту, и по обслуживанию населения через интернет — наращиваем интернетовские потенциалы. И по докладам, которые дают мне наши специалисты, до конца этого года доступ в интернет получит до 50% населения — это хороший процент для республики.

— А вы сами активно пользуетесь?

— Нет времени, честно скажу, даже в своем блоге посидеть, позаниматься. Было бы время, конечно, сидел бы там. Ко мне пришел один раз посетитель и говорит: “Я в интернете 24 часа в сутки сижу”. Я ужаснулся и спросил: “А когда вы кушаете?” Он мне: “Да нет, я не в том смысле”. Он заболел этим интернетом и ему неинтересно все. Зато он написал какие-то предложения и варианты по развитию интернета — спасибо ему, кстати, за это.

— В этом году вы активно говорили об идее включения Ингушетии, точнее объектов в Джейрахском районе республики, в туристический проект “Высота 5642”, общий бюджет которого превышает даже олимпийскую стройку и составляет 450 млрд руб.

— Скажу честно, мы все хотим того же, как и все. Это как у детей: почему у Васи есть, а у меня нет, есть у них, дайте нам тоже такую же конфетку — это болезнь, наверное, общая и не только наша.

Я к этому отношусь трезво и понимаю прекрасно, что, прежде чем сегодня говорить о том, чтобы строить в республике масштабные проекты в рамках туристического кластера, сперва надо все-таки притянуть туристов. Потому что просто построить — закопать деньги. Если эти подъемники, трассы не будут работать — это еще и потерянные деньги. Мы хотим начать с простого: развить туризм, который исторически был,— пеший, гужевые маршруты и т. д. Хотя даже для этого необходимо создать условия для жителей, поддержать их деньгами, помочь развить малое предпринимательство.

— Ну а для себя что вы видите: маленькую Швейцарию или Турцию?

— Я вижу маленькую Ингушетию, но с большим потенциалом! Почему мы лечимся и учимся за пределами наших стран, всегда сравниваем, ущемляя свои достояния и достопримечательности? Мы проводили общественные мероприятия в Ингушетии, к нам в том числе приезжали из Швейцарии и, когда они увидели наши красоты, сказали: “Наша Швейцария рядом не стоит с вашими красотами!” Нам не надо на них равняться в плане того, чтобы делать из Ингушетии маленькую Швейцарию. Необходимо развивать, но с учетом нашего менталитета, обычаев, традиций, гостеприимства.

— А откуда вы ждете основной туристический поток — из стран СНГ?

— Нет, совершенно со всего мира и все, кто хочет. Мы знаем, что у европейских туристов, особенно пенсионного возраста, жизнь заключается в том, чтобы путешествовать. Буквально недавно мы подготовили документальные фильмы про Ингушетию, которые мы готовы даже за плату распространять в самолетах, включая международные рейсы. Информацию о том — вот она Ингушетия — мы хотим направить в Европу, в частности во Францию, Германию, в Китай и т. д. Я, кстати, недавно был в Китае и удивился массовости в их сознании. Если организовывается мероприятие — миллионы идут только для того, чтобы посмотреть. Такой живой организм! Пока никто не знает, что есть Ингушетия, или знают только по криминальным сводкам.

— Но ведь для того, чтобы создать туристический рынок, недостаточно просто прорекламировать регион. Нужно, вероятно, менять менталитет самих жителей же? Так или иначе, но республики Северного Кавказа всегда отличались большим количеством конфликтов на религиозной или национальной почве.

— Не согласен с вами, что всегда. Я помню времена своей молодости, когда было огромное количество туристов. Я помню, когда, находясь в тех же горах, не раз видел и группы туристов, и просто молодых парнишек, девчонок с рюкзаками, которые пешими маршрутами обходили не только Ингушетию, но и Осетию, Дагестан, Чечню.

Конечно, я согласен с тем, что очень тяжело убедить местное население в важной роли сервиса: приятно улыбаться, говорить и т. д. Если это будет придорожное кафе, которое будет содержать местный, то там навряд ли будет как во Франции или Германии, но для туристов это будет местный менталитет. Уверяю вас, что гостеприимство будет шире, чем во Франции или Германии. Ну, может, не будет хозяин кафе так красиво улыбаться, не будет растянуто говорить: “Добро пожаловать!” Но это будет по-местному сделано, в этом и есть колорит. Почему люди приезжают? Они же не приезжают в Ингушетию увидеть француза, который широко улыбается и низко кланяется. Они же приезжают увидеть ингуша или местного человека, его традиции, обычаи. Хотя мы и не отрицаем, что не сможет пока местное население на европейском уровне показать суперсервис.

Если мы говорим о традиционных гостиничных комплексах, которые по уровню сервиса, конечно, не соответствуют пока европейским нормам и стандартам, то туда, безусловно, нужно набирать иногородних — тех, которые понимают в этом, во многих странах практикуются, специализируются на этом. Если этим будет заниматься инвестор, скорее всего, он их сам и будет привлекать — из Турции, Китая, Филиппин, в этом нет ничего плохого. Но нам нужно и своих учить, натаскивать, чтобы ключевые рабочие места заполнялись местным населением.

— Вы достаточно часто в своих интервью говорите об инвесторах. Вы можете перечислить несколько компаний или просто имен, кто уже инвестировал в республику?

— Нет, не назову, их нет. Есть единственная компания — “Роснефть”, которой мы сейчас продаем 51% акций “Ингушнефтегазпрома”. Мы реалисты. Конечно, я планирую в ближайшее время посетить президентов крупных компаний и просто попросить помочь. Попросить, даже в ущерб себе создать в этой республике предприятия. То есть руководитель крупной компании должен серьезно рассматривать в качестве потенциальных регионов для инвестиций не только Урал, Сибирь, но и республики Северного Кавказа. Поэтому мне хочется по-человечески попросить их, подойти к ним, если хотите, не по-государственному. У нас ценные породы деревьев, чистейшая вода, возможность для организации швейных цехов, пожалуйста, создайте, поставьте и давайте вместе работать. Вот сейчас с китайскими компаниями разговариваем, они рассматривают вариант строительства цеха у нас по производству запчастей для своих автомобилей. Тем для сотрудничества действительно много, их просто необходимо подтолкнуть к этому.

Это знаете, как перед первым прыжком с парашютом, человек хочет, но все равно ждет, когда его подтолкнут. В большинстве все сами выпрыгивают, но некоторые хотят, чтобы был легкий толчок в спину. И потом его не остановить — он прыгает, прыгает… И такая же картина и здесь: надо чуть-чуть подтолкнуть некоторых, а это может быть сделано разными рычагами воздействия. Я поеду, попрошу по-человечески помочь, использую свой административный ресурс.

— Вы можете перечислить компании, к которым вы точно собираетесь с визитом?

— Я поеду и в “Газпром”, и в ЛУКОЙЛ, и в Сбербанк к Герману Оскаровичу Грефу, которого я очень сильно уважаю. Планирую повстречаться с Романом Абрамовичем по этому поводу, когда он появится в Москве, буквально на следующий день будем прорабатывать с Михаилом Прохоровым. Общаться нужно со всеми — просто пообщаться, поговорить и где-то подскажут, где-то помогут. Жить только своим мирком, конечно, тяжело. Например, Михаил Викторович Слипенчук (глава ИФК “Метрополь”.— “Ъ”), который недавно назначен моим советником, очень опытный во всех этих вещах, очень много подсказывает, где и как лучше пробивать эти идеи, открывать двери к каким людям. Здесь нет ничего постыдного. Мы не просим, унижаясь, мы просим подсказать, что мы можем сделать для человека, инвестировавшего в республику, чтобы он зарабатывал на этом.

Интервью взяла Ирина Парфентьева
http://www.kavkazweb.net/news/kavkaz/20101226-2.html