Джабагиев Висангирей (3.05.1882)

Dzhabagiev.jpg

Выдающийся ингушский просветитель-энциклопедист, политический и социальный мыслитель, публицист и религиевед Вассан-Гирей Джабагиев принадлежите к тому типу личностей, которые не только смогли выразить главные идеи и устремления своей эпохи, но и являлись ее творцами.

Несмотря на то, что В.-Г. Джабагиев, его труды и идеи были изъяты из всего советского периода истории Кавказа и России, значение и новаторская суть его интеллектуального наследия и практической деятельности, несомненно, окажут свое позитивное влияние на общественно-политические и культурные процессы Северного и Южного Кавказа в XXI веке. Все написанное и практически осуществленное В.-Г.Джабагиевым, связанное с политикой, общественной и гуманитарной работой, просветительством, поражает своей духовной силой и талантом. Время, безусловно, работающее на В.-Г. Джабагиева, с неизбежной необходимостью подведет нас к пониманию его личности, адекватной эпохе Ренессанса, синтезировавшей науку, политику и культуру в органическое целое.

Условно весь жизненный и общественно-политический путь этого величайшего представителя ингушского народа, идеолога и практика общекавказской солидарности, можно разбить на три этапа, неравнозначных по протяженности, но невероятно масштабных по количеству и качеству написанного и практически им осуществленного: дореволюционный этап –1900-1917 годы; 1917-1921 годы – этап создания и краткого существования государства Союза горцев Северного Кавказа (идеологом и главной политической фигурой которого являлся В.-Г. Джабагиев); 1921-1961 годы – целая эпоха (по своему значению) деятельности в эмиграции: Франции, Турции, Польше, Германии.

Полностью вся картина жизни и деятельности В.-Г. Джабагиева до сих пор еще не восстановлена, но по имеющимся сведениям, документальной базе, массиву интеллектуального наследия можно убедительно говорить о нем, как о Горце-ингуше, открывшем миру весь Кавказ, и Европейце, подарившем миру Кавказа самые прогрессивные европейские идеи и смыслы.

Вассан-Гирей Джабагиев родился 3 мая 1882 года в селе Насыр-Корт (Ижи-Юрте) в семье полковника царской армии, полного Георгиевского кавалера Ижи Джабагиева. Окончив Владикавказское реальное училище, он продолжил свое образование в Дерптском политехническом институте (на сельскохозяйственном факультете), а затем в сельскохозяйственном институте в Йене в Германии. Став блестящим экономистом в области земледелия, В.-Г. Джабагиев применил свои знания в практической и научной работе: служа в департаменте земледелия министерства сельского хозяйства России в должности вице-директора, он опубликовал в Санкт-Петербурге в 1915 году две ставшие классическими в области сельского хозяйства работы: «Свободная земельная собственность и техника сельского хозяйства в Европе» и «Промышленная сушка картофеля».

Выявлено более ста работ В.-Г. Джабагиева по проблемам сельского хозяйства России, Кавказа и Европы, опубликованных с 1906 по 1917 годы в «Санкт-Петербургских ведомостях», журнале «Сельскохозяйственное образование», в «Ежегоднике департамента земледелия», «Земледельческой газете». Но самое главное, что весь дореволюционный период В.-Г. Джабагиев неустанно и плодотворно работает как мусульманский просветитель-публицист и светский общественно-политический деятель.

Живя в Санкт-Петербурге и создав еще в 1902 году проект ингушской азбуки на арабской основе, на протяжении последующих двадцати лет В.-Г. Джабагиев неутомимо просвещает горцев и мир за пределами Кавказа гуманистическими идеями ислама, а также пропагандирует опыт народных школ Европы, который он изучил в Российской империи. Названия его некоторых (из многих десятков) публикаций этого периода говорят сами за себя: «Мусульмане России» («Санкт-Петербургские ведомости», 1905, № 181), «Император Вильгельм и ислам» («Санкт-Петербургские ведомости», 1905, № 283), «Ингуши и грамотность» («Правда», Владикавказ, 1906, № 29), «Ислам, прогресс и конституция» («Санкт-Петербургские ведомости», 1908, № 257), «Пробуждение мусульманского мира» («Санкт-Петербургские ведомости», 1909, № 200), «Зимние курсы в Нидерландах» (журнал «Сельскохозяйственное образование Петроград, 1914, № 2), «Начальная школа и сельскохозяйственные знания» («Сельскохозяйственное образование», СПб., 1914, № 5) и многие другие.

Работа с дореволюционным публицистическим наследием В.-Г. Джабагиева представляет огромную перспективу для современных специалистов по исламу, кавказскому исламскому миру, по проблемам либерального, демократического реформирования сложнейшего этноконфессионального массива Северного Кавказа по проблемам взаимоотношений «мусульман-инородцев» с империей.

Несколько цитат из оригинальных работ В.-Г. Джабагиева начала века.

«…Россия поставлена в отношении своих мусульман в несравненно более ответственное положение, чем другие христианские государства. В то время, как в последних мусульмане живут в отдаленных колониях, в России мусульмане входят составной частью в самый организм государства. Русские мусульмане разбросаны как по центру, так и по всем окраинам Империи… Казалось бы, что общее происхождение, общая религия, общий язык, общий уклад жизни должны были, в виду душевной атмосферы бесправия, в которой живут мусульмане, – объединить их в сильную политическую группу, как евреев или армян, например. На самом же деле этого нет. Мусульманство действительно по размерам и объему представляет из себя огромную глыбу, но глыбу расколотую, инертную, пассивную…

Это… явление объясняется, с одной стороны, низким культурным уровнем массы мусульманского населения, а с другой, влиянием ислама, проповедующего терпение, благонравие и самоотречение…

Мусульмане до сих пор в России составляли особый замкнутый мирок. Гражданское право их покоилось на шариате и только уголовное право было общее с имперским…

Ясно, что просветительское движение, охватившее вместе со всей Россией и русских мусульман, принесет со временем богатые плоды. Мусульмане приобщатся к принципам и идеям Запада и примут участие в общей культурной работе человечества. Нечего бояться, что на этой почве родится призрак панисламизма, потому что с просвещением религиозные интересы отойдут на задний план и уступят место умственным, социальным и экономическим фактором. Панисламизм – такая же фикция, как желтая и другие опасности, пущенные в оборот с известным расчетом, охранительною печатью…

Европа своим высокомерием и нетупымым до фанатизма и до открытого издевательства отношением ко всему неевропейскому сама искусственно создавала себе призраки разных цветных опасностей, совершенно забывая, что ее деятельность – всюду, куда ни проникал алчный европеец, – принимала… беспощадно-реальные формы насилия, произвола и эксплуатации.

…Панисламизма не существует пока в России…, пока он не будет создан искусственно самим государством путем ограничения мусульман во всевозможных политических, гражданских и религиозных правах»[1].

В этой работе В.-Г. Джабагиев утверждает, что российское общество способно устоять лишь на трех основных принципах – гуманности, гражданственности и культуре: «И тогда нечего будет бояться за будущность нашего отечества»…

Стоит глубоко задуматься над пророческими словами В.-Г. Джабагиева, написанными в 1909 году в работе «Пробуждение исламского мира», всем, кто сегодня размышляет над мощными процессами утверждения самоидентичности в исламском мире в разных концах планеты: «Надменная Европа, не признававшая никаких способностей за другими народами и религиями, третировавшая во всех концах земного шара туземцев, как варваров, как людей низшей расы, попиравшая вооруженной рукой все их права и привычки…, – эта самая Европа за последнее время терпит разочарования в различных частях света…

…Самой крупной неожиданностью для Европы является, несомненно, брожение, охватившее всё мусульманство, находившееся до сих пор, как казалось, в состоянии какого-то таинственного летаргического сна… всюду приверженцы пророка спешат приобщиться к политическим, техническим и экономическим и экономическим завоеваниям европейского Запада, хотят определить свою национальность, свою личность, они требуют свободы и равенства… те насильственные государственные перевороты, свидетелями которых мы являемся в настоящий момент, нельзя считать результатом случайного стечения обстоятельств, беспричинными, слепыми вспышками отдельных революционных групп… зародыш этих видимых вооруженных переворотов медленно, незримо, но верно созревали в течение долгих десятков лет в душе и умах широких народных масс. И более всего в деле пробуждения мусульманства, незаметно для себя сделала сама Европа. Забираясь в самые отдаленные уголки земного шара с проповедью «открытых дверей» на устах и с граненым штыком в руках, европейцы бесцеремонно расталкивали туземцев, выводили их из состояния пока и вовлекали в беспощадную экономическую и политическую борьбу с собой… Несмотря на свою наружную косность, мусульманский мир никогда, однако, не отличался внутренним спокойствием. В жизни этого мира во все времена происходила глухая, болезненная борьба двух начал – начал прогресса и начал застоя»[2].

Мы утверждаем, что идея В.-Г. Джабагиева о возможности естественной либеральной трансформации ислама как «свободы наследования и свободы критики», драматически воплощалась в жизнь на протяжении всего XX века. Проблемы ислама – религиозные, политические, правовые – и поиски их решения в конце этого столетия подтверждают Джабагиевскую идею возможности реформации ислама. Например, фундаментальные труды Махмуда Мохаме да Тахи, Абдуллаха Ахмеда Ан-Наими (А.А. Ан-Наим «На пути к исламской реформации» /перевод с англ./. – М., 1999).

Задолго до 1917 года, полной «смены вех» в России, В.-Г. Джабагиев был озабочен проблемой политического устройства Кавказа, характером взаимоотношений Северного и Южного Кавказа с Россией, весьма трезво осмысливая варианты сосуществования кавказского региона с имперским центром.

В.-Г. Джабагиев является одним из «отцов» идеи кавказской автономии и земского самоуправления.

Эта группа кавказцев смогла стать определенной политической силой: в 1904 году был создан Комитет горцев Северного Кавказа, занимавшийся изучением проблем горской жизни и посильно помогавший своим народам в их решении. Члены Комитета работали с демократическими фракциями Думы, с мусульманскими общественными организациями России. В.-Г. Джабагиев активно участвовал в работе этого Комитета.

Общий кризис империи в начале XX века затронул Кавказ, и просвещенная патриотическая интеллигенция, заинтересованная в либеральном реформировании России, стремилась выразить и воплотить свои тревоги в конкретные социально-политические идеи.

В.-Г. Джабагиев как рупор этой силы писал в статье «Что нужно Кавказу?»: «Все зло, все аномалии и недочеты кавказской жизни, в конечном результате, должны быть сведены к одной причине: к административно-правовому неустройству управления краем. Только при коренных преобразованиях в этом заколдованном кругу возможно приступить к созидательной, мирной, культурной работе… Против нашей хронической болезни – административного, а отсюда и культурно-хозяйственного неустройства… имеется только одно средство – это дарование Кавказу автономного самоуправления. Конечно, последнее должно быть построено на таких началах, чтобы не повредить принципу целостности и единства нашего великого отечества. Кавказ не хочет окончательно разрывать с Россией, которая дала ему уже начатки культуры и промышленного прогресса, да он и не способен к отдельному политическому существованию. Тысячи причин заставляют да и заставят его в будущем держаться за метрополию. Он хочет только освободиться от русского чиновничества, чуждого ему по духу, воспитанию, крови и симпатиям: он хочет свободно, всей грудью, вздохнуть от векового кошмара, хочет свободно развиваться, свободно пользоваться всеми своими богатыми дарами природы и свободно же принять участие в общей культурной работе человечества. Без свободы этого основного условия всякого прогресса, не было бы великой американской расы: без этого условия заглохнут моральные силы и Кавказа, а у него их много, очень много, более чем у какой-либо другой страны в мире»[3].

В.-Г.Джабагиев обосновал необходимость введения долговременного совещания с представителями народов Кавказа как постоянного органа в форме сейма (палаты или думы), вначале как совещательного органа, потом – и исполнительного.

Как ответственный и трезвый политик и социальный мыслитель В.-Г. Джабагиев предостерегал в то же время депутатов думской партии-автономистов об ответственности борьбы за идею автономии Кавказа.

Насколько актуально написанное им почти сто лет назад: «Что касается того, какие формы должна принять автономия, чтобы приспособиться к особенностям Кавказа – об этом, точно по уговору постоянно умалчивалось. Как за деревьями не видно леса, так и за автономией не видим национального вопроса, очень острого на Кавказе, забывая, что она должна решить сразу два вопроса: вопрос децентрализации и вопрос национальный, причем решение первого еще не решает второго… Для каждого кавказца пока ясно одно, что Кавказу необходимы децентрализация, освобождение от суровой правительственной опеки – и только… Все средства и все пути, и всякая автономия хороши, лишь бы они дали возможность Кавказу скорее вздохнуть свободной грудью. Что случится потом, после дарования автономии, как она будет осуществлена – об этом, признаться, мало кто думал на Кавказе, если исключить грузинскую программу особой национальной грузинской автономии…

…Иная автономия может только попортить все дело, обострив еще более национальный антагонизм: там не разъясняют себе даже такого кардинального пункта – должен ли Кавказа как нечто целое, однородное, неделимое в социально-историческом отношении получить одну автономию с одним представительным учреждением или он должен быть разделен на две или целый ряд самостоятельных национальных территорий. Грузинскую, армянскую, чеченскую, аварскую, осетинскую и пр.»[4].

Этот самый главный вопрос судьбы кавказских народов и их политико-государственного устройства так и остался открытым вплоть до XXI века, несмотря на тектонические сломы и сдвиги 90-х годов XX века.

В.-Г. Джабагиев, работая в Министерстве земледелия и государственных имуществ, а также будучи членом Комитета горцев Северного Кавказа, разработал проект земского в Терской области (где проживали ингуши, чеченцы, казаки, кабардинцы, осетины, балкарцы, кумыки и пр.), в котором предусмотрел военно-колониальной администрации на выборные земские органы трех степеней: сельские, окружные и губернские.

Согласно джабагиевскому проекту, управление Терской областью должно было быть передано из ведения военного министерства (Северный Кавказ целое столетие управлялся не гражданской администрацией, а военным управлением!) в земские окружные управы (преобразованные из полицейских отделов) с предоставлением определенной самостоятельности местным властям в области правопорядка, в социальной и культурной сфере.

В.-Г. Джабагиев инициировал через Горский комитет при поддержке думских фракций в Государственной думе (9 июня 1912 года) решение о необходимости проведения в Терской области «положительных реформ, построенных на началах самоуправления с привлечением местного населения к заведованию собственными делами, с соблюдением справедливого отношения к жизненным интересам национальностей».

Но демократическим преобразованиям (как всегда в России) воспротивилось военное министерство, которому были подчинены колониальные власти Терека.

Военное ведомство, поддерживая лишь военно-сословный уклад терских казаков, не собиралось ни на йоту отдавать власть в виде земского самоуправления «диким туземцам». Надо отметить, что сами казачьи представители в Государственной думе желали демократизации управления в казачьих областях. У В.-Г. Джабагиев был абсолютным лидером в политической борьбе северокавказцев за местное самоуправление вплоть до февральской революции. Настойчивая политическая борьба горских представителей под руководством В.-Г. Джабагиева вынудила русское правительство даже создавать специальное межведомственное совещание под председательством знаменитого кадета Милюкова, рассматривавшее проект положения о введении земства на Кавказе. В этой комиссии В.-Г. Джабагиев работал как представитель Министерства земледелия.

Можно сказать, что В.-Г. Джабагиев в этот период русской и кавказской истории, будучи первым идеологом кавказского суверенитета, видел общекавказскую идейно-политическую и государственную общность в лоне России. По его мнению, Россия могла и должна была изменить систему взаимоотношений со своими национальными колониями.

Либеральный реформатор и эволюционист В.-Г. Джабагиев в своих надеждах был идеалистом: «Дай Бог, чтобы власть пошла… по тому… направлению! Только побольше смелости и решимости. Нечего бояться: позади темное прошлое – впереди же ясная заря светлого будущего… Прежде всего надо правительству опереться на местные, популярные силы, необходимо принять и выслушать их и вместе с ними обсудить меры к водворению в крае порядка и законности. Желательно пойти навстречу обществу и тем самым внушить населению Кавказа доверие в благожелательство и готовность власти всеми мерами способствовать умиротворению и культурно-гражданскому процветанию».

К сожалению, ни гуманность, ни гражданственность, ни культура, столь вожделенные В.-Г. Джабагиевым, не стали тремя основообразующими социально-политическими столпами российского общества после февральской революции 1917 года. Хотя надежды северокавказских интегристов, в частности В.-Г. Джабагиева, были очень большие. И не только надежды: было создано реальное суверенное государственное образование – Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 годы) и Горская Республика (1918-1920 годы).

«В. Джабаги являлся лидером нового Парламента и министром финансов. Он был одним из авторов Конституции Северо-Кавказской Демократической республики, которая была основана на кантональной системе Швейцарской конфедерации» (из Некролога по поводу кончины В.-Г. Джабагиева в американской печати 60-х годов).

Подробнее его деятельность будет, несомненно, осмыслена в больших работах, но общий масштаб В.-Г. Джабагиева как кавказского государственника уже ясен и требует самого пристального изучения.

Приехав на Кавказ после февральской революции В.-Г. Джабагиев с другими северокавказскими лидерами начал подготовку Первого съезда горских народов, для которого подготовил политическую платформу, конституцию, проект реформ земского самоуправления, местного суда, школьного образования. Съезд состоялся с 1-10 мая 1917 года. Во временный ЦК – Горское правительство, избранный съездом, вошли вместе с Джабагиевым Тапа Чермоев, Басъят Шаханов, Пшемахо Коцев, Рашидхан Капланов, Нажмутдин Гоцинский, Башир и Абдусалам Далгаты и др. Очень важно отметить, что эта северокавказская политическая элита (за исключением Н. Гоцинского) в качестве объединительной платформы всех народов Северного Кавказа и Дагестана провозгласила не ислам, а политико-экономические интересы и устремления кавказских народов и общность их исторических судеб и традиций.

Именно прагматизм и реалистические подходы в понимании политико-экономической интеграции как основополагающей составной государственного строительства способствовали тому, что горская элита активно включилась (летом 1917 года) в реализацию инициативы Временного правительства по введению земства во всех областях, краях и губерниях России.

В Петрограде была создана комиссия во главе с историком, общественным деятелем и членом Государственной думы Б. Веселовским (так называемая «Комиссия Веселовского»).

В.-Г. Джабагиев активно работал в ней, представив собственный проект земской системы в Кавказском регионе. «Центральным пунктом нашего проекта, альфой и омегой всякого демократического самоуправления по английскому типу является объединение функций административного управления и земского самоуправления в одних и тех же выборах коллективных органах».

Согласно джабагиевскому проекту, избираемые всем населением коллегиальные органы – гражданские комитеты, сохранив функции органа общественного самоуправления, должны были стать органом государственной власти, представляющим власть Временного правительства.

В это время (т.е. до большевистского октябрьского переворота) Северокавказское государство (автономия) Джабагиев видел как составную часть будущей Российской Федеративной Демократической Республики.

Он разработал трехстепенную структуру земства, которая состояла из сельских окружных и губернских гражданских комитетов с выделением крупных городов в отдельные самоуправляющиеся земские единицы.

Комиссия Веселовского приняла и утвердила проект В.-Г. Джабагиева.

Будучи после февральской демократической революции председатель Ингушского Национального Совета (а в Союзе горцев Северного Кавказа – министром финансов), В.-Г. Джабагиев разработал структуру каждой местной администрации, занимался вопросами внутренней жизни Ингушетии, координировал деятельность местных органов власти и ЦК Союза горцев, осуществлял посреднические функции в многочисленных конфликтах и т.д.

В Союзе горцев В.-Г. Джабагиев был автором аграрной программы, согласно которой горское население имело право на землю, леса и воды, безземельные и малоземельные должны были получить свободные казенные земли Крестьянского поземельного банка в пределах территории.

Он же в Союзе готовил демократическую школьную реформу с всеобщим, бесплатным, обязательным начальным образованием, особенно женщин; считал необходимым введение в школьные программы изучение сразу нескольких языков, а также особое место отводил духовно-нравственному воспитанию младших школьников.

Уже в 1917 году В.-Г. Джабагиев как политический и социальный деятель и идеолог северокавказской общности внутри демократической России обозначил единственно перспективный и исторически прогрессивный вектор межнационального регионального интегризма, основанного не на конфессиональных и узко национальных устремлениях, а общекавказской проблематике (политические, экономические, социальные, территориальные, культурные проблемы и земское самоуправление с кавказской спецификой; необходимость ограждения всего Кавказа от анархии и революционного радикализма центра).

Союз горцев Северного Кавказа существовал и утверждал политико-государственный интегризм в форме Республики Союза горцев Кавказа, больше известной как Горская Республика все годы гражданской войны в России и на Кавказе.

После октябрьского переворота 1917 года ситуация на Северном Кавказе резко осложнилась, и В.-Г. Джабагиев сумел показать себя и как незаурядный организатор вооруженных национальных сил Ингушетии, сумевших встать за защиту своего национального достоинства и свободы.

Из американской прессы о В.-Г. Джабагиеве: «В. Джабаги пришлось много потрудиться над северокавказской Декларацией о независимости от 11 мая 1918 года этот акт советское правительство встретило крайне враждебно. Однако, в чёрные дни гражданской войны советский министр иностранных дел Чичерин, который ранее настраивал все правительства против признания новой республики, сам признал законность Декларации».

Декларация о независимости Горской Республики была принята 11 мая 1918 г. на Батумской Международной Конфереции [5].

В.-Г. Джабагиев как одни из ее авторов четко выстраивал приоритеты в созидании конструкции общекавказского суверенитета.

Он считал, что, во-первых, закавказские народы должны провозгласить независимость всего Закавказья в целом. Во-вторых, им необходимо заручиться гарантиями держав Тройственного Союза [6] к образованию самостоятельного государства на Северном Кавказе. И, в-третьих, признанное независимое Северокавказское государство (Горская Республика) должно объединиться с Закавказским государством.

Джабагиев ставил вопрос о независимости Северного Кавказа впрямую с объединением в общее Кавказское государство с независимыми Грузией, Азербайджаном и Арменией (объявившие о своей независимости на две недели позже, чем северокавказцы, эти государства в лице своих лидеров, увы, не отозвались адекватно в то время на инициативу горцев по объединению в единое государство).

Уже в эмиграции, осмысливая этот бурный исторический период на Кавказе, В.-Г. Джабагиев писал: «Новое самостоятельное государство проектировалось по образцу швейцарских кантонов, т.е. как федерация горских кантонов, и было официально признано Турцией 8 июня 1918 года заключением дружественного договора (в октябре 1918 года переговоры по заключению договора о дружбе и подписанию консульской конвенции велись и с представителем Германии – генералом Крассом фон Крессенштейном в Тифлисе. – Авт.) Северокавказская Республика, желая установить более тесные политические и хозяйственные связи с южными кавказскими республиками, предложила образование общей Кавказской Федерации, но последовавшие внутренние и внешнеполитические события помешали осуществлению этой цели. Анализ этих обстоятельств – отдельная большая тема, но в данной связи необходимо отметить, что кавказской суверенизации помешал фатальный выбор Великобритании в борьбе с большевизмом помощь Деникину с его великодержавной идеей «великой и неделимой»[7].

Оккупация Северного Кавказа армией Деникина, сопровождавшаяся репрессиями и террором, привела к повстанческой войне. Один центр сопротивления находился в Чечне и руководил им мусульманский лидер шейх Узун Хаджи. Другим, политическим центром сопротивления белогвардейской экспансии стал Тифлис, куда в 1918 году переехало Горское правительство, создавшее там Совет обороны Горской Республики во главе с осетином Ахметом Цаликовым. Военная и дипломатическая службы Совета обороны действовали во многих направлениях, помогая повстанческому движению горцев.

В.-Г. Джабагиев в Тифлисе был избран Председателем Парламента Горской Республики и возглавил дипломатическую службу, настойчиво обращаясь к правительствам Грузии и Азербайджана с просьбами о военной и экономической помощи северокавказцам.

Из ставших доступными архивов Грузии (Государственного исторического архива, Архива МИДа) мы обнаружили документы, подтверждающие интенсивные взаимоотношения Грузии и Горской Республики в военной и дипломатической областях. В.-Г. Джабагиев лично участвовал в конце 1918 года в переговорах между комиссарами Терской области (Бутыриным и Андреевым) и Горским правительствам.

Он также причастен к работе по заключению Договора с Азербайджаном (сентябрь 1918 г.), согласно которому было создано общее Министерство вооруженных сил, подчиненное турецкому командованию.

Горское правительство доверило В.-Г. Джабагиеву как главе Парламента Горской Республики представлять северокавказское государство на Версальской конференции в 1921 году. Туда во Францию, до него дошла весть об оккупации Грузии частями Красной Армии и начале советизации всего Кавказа.

Непосредственный участник всех событий на Северном Кавказе с 1917 по 1921 годы В.-Г. Джабагиев, анализируя это время, объясняя причину завоевания большевиками Кавказа, помимо естественно-географического отторжения Кавказским хребтом Южного Кавказа от Северного главным считал трагический политический (стратегический) водораздел, определивший в XX веке историческую судьбу всех народов Кавказа. «История борьбы Северного Кавказа за независимость и легкость, с которой советские войска покорили друга республики Кавказа, доказывает то, что главным препятствием в завоевании Кавказа для генерала Деникина, а позже для Красной Армии были народы Северного, а не Южного Кавказа, так же, как и во время русско-кавказской войны. Понимание этого исторического факта показывает, что интересы всех кавказских наций, особенно с политической и стратегической точек зрения тесно связаны. Трудно представить, что Кавказ может выиграть и поддержать свою независимость без участия всех народов, объединенных в кавказскую конфедерацию»[8].

С 1921 года и до конца жизни (1961 г.) В.-Г. Джабагиев жил и активно работал в эмиграции. Сначала во Франции (1921-1927 гг.), затем в Польше (1927-1936 гг.), Германии (в 40-е годы, в период Второй мировой войны), Турции (1936-1961 гг.).

Именно через фигуру В.-Г. Джабагиева, его судьбу и интеллектуальное наследие ингушское зарубежье может быть рассмотрено как неотъемлемая составная часть национального политического и социокультурного процесса XX века во всех трагических противоречиях и динамике.

Документы, статьи, письма, книги, которыми мы сегодня располагаем, позволяют говорить о том, что В.-Г. Джабагиев все годы эмиграции был сконцентрирован на выработке убедительной концепции исторического развития ингушского народа к независимому и демократическому существованию в общекавказской семье, открытой европейским идеям и ценностям. Это первое. Во-вторых, В.-Г. Джабагиев осуществил то, что впоследствии стало называться «народной дипломатией»: он вел всестороннюю работу в Европе и на Ближнем Востоке по открытию того, что можно условно назвать «ингушским космосом» для европейского мира и европейской цивилизации. Это была каждодневная рутинная и в высшем смысле благородная работа по представлению ингушской культуры (в широком смысле этого слова) в европейском сообществе во всей первой половине XX века.

В эпоху, когда весь ингушский народ, как и Кавказ в целом, был распластан под тоталитарным сапогом коммунистического режима, в Париже, Варшаве, Мюнхене, Стамбуле, благодаря усилиям В.-Г. Джабагиева и других, сохранялась и функционировала ингушская интеллектуальная и духовная жизнь: в религиозности, в благотворительности, издательской деятельности, просветительской и т.д.

Мы можем говорить, что только в эмиграции в лице В.-Г.Джабагиева и других видных деятелей ингушский народ по существу имел свою национальную элиту. Потому что Джабагиев и его единомышленники (брат Магомед Джабагиев, Джемалдин Албогачи, Магомед (Артаган) Куркиев, Сафарбек и Созерко Мальсаговы и др.) были борцами за демократию и свободу как единственно возможную идею политического, интеллектуального, экономического и духовного развития Кавказа.

Литературная, издательская, журналистская, политическая деятельность Джабагиева в 20-50-е годы осуществлялась в таких изданиях, как «Кавказский горец» (Прага), «Горцы Кавказа» (Париж), «Кавказ» (Париж, Берлин), «Прометей» и «Обозрение Прометея» (Париж), «Объединенный Кавказ» и «Свободный Кавказ» (Мюнхен), «Газават» (Берлин), «Северный Кавказ», «Исламское обозрение» и журнал «Восток» (Варшава).

В Праге, Париже и Варшаве, инициируя среди горской эмиграции в 20-е – 30-е годы культурную, научно-исследовательскую и благотворительную работу, В.-Г. Джабагиев тем самым сохранял и культивировал идею преемственности национальной культуры. Лекции, семинары, обсуждения докладов по истории, фольклору Кавказа, текущей политике, балы и благотворительные вечера, обеды для студентов-горцев – символы культурного процесса и функционирования национальной элиты остались в материализованных проявлениях: книгах, газетах, журналах, пригласительных билетах и т.д.

В доме В.-Г. Джабагиева в Варшаве устраивались встречи горской студенческой и рабочей молодежи. Во время Второй мировой войны Джабагиев стал уполномоченным Международного Красного Полумесяца, что позволило ему спасти от гибели десятки попавших в немецкий плен горцев: ингушей, чеченцев, грузин и т.д.

Особо следует остановиться на таком удивительном свойстве интеллектуального гения Джабагиева: последующей трансформации ранних идей и размышлений, например об исламе, в условиях иной этносоциальной и культурной среды.

Мы имеем в виду работы В.-Г. Джабагиева в польском журнале «Исламское обозрение» (например, «Отношение Запада к исламу», 1935 год), «Пробуждающийся ислам», 1936 год).

Джабагиев в этих и других работах предвосхитил некоторые современные, весьма продуктивные, идеи о единстве культурного истока мусульманской и христианской цивилизаций (античности), о единстве философской мысли Востока и Запада, усматривая период крестовых походов в качестве точки отсчета религиозной и культурной самоидентификации и размежевания. Джабагиев еще в 30-е годы настаивал на мысли, что противопоставление «Восток-Запад» – есть явление европейского культурного национализма периода Ренессанса, не имеющего ничего общего с реальными историко-философским процессом. Идея, получившая через много лет после Джабагиева, свое развитие в работах ученых, свободных от конфессионального и политического высокомерия и чванства.

Нам известно, что В.-Г. Джабагиев с 20-х по 50-е годы так или иначе принял участие и сотрудничал в следующих политических и общественных партиях, союзах и комитетах в Париже, Стамбуле, Мюнхене, Берлине, Варшаве, Праге. Народной Партии Горцев Кавказа (печатный орган «Кавказский горец»). Комитете освобождения горских народов Северного Кавказа, Комитете за независимость Кавказа, Парламенте Горской Республики в эмиграции, Комитете Конфедератов Кавказа, Союзе политических организаций Северного Кавказа, Азербайджана и Грузии, Движении «Прометей» (межнациональное общественно-политическое объединение государственных деятелей Северного Кавказа, Закавказья, Туркестана и Украины), Совете Кавказской Конфедерации, Кавказском Совете, Общекавказском центре, Северо-Кавказском национальном комитете, Северо-Кавказском антибольшевистском Национальном Объединении, Координационном центре антибольшевистской борьбы.

Разработчик многих политических документов, В.-Г. Джабагиев четко стоял на проведении принципа последовательного народовластия в России, «впервые провозглашенного февральской революцией как главнейшего условия против попыток реставрации абсолютизма или утверждения диктатуры в том или ином виде; признание за всеми народами, населяющими территорию Советского Союза, безусловного права на основе демократического волеизъявления определять свою судьбу, а также реальное обеспечение этого права на самоопределение» (из политического документа Центра антибольшевистской борьбы, который назывался «Статут», 16 октября 1952 года).

Занимаясь исследованиями в собственно исторической тематике Северного и Южного Кавказа, проблемами независимости народов Северного Кавказа, проблемами СССР и народов Северного Кавказа в международном аспекте после Второй мировой войны (до 50-ти статей и книга «Взаимоотношения России и Кавказа», изданная после смерти Джабагиева в Стамбуле в 1967 году), Джабагиев стоит на платформе свободы и демократического сосуществования всех народов Кавказа.

В одном только журнале «Свободный Кавказ» мы обнаружили 13 статей политической публицистики Джабагиева: «Борьба Северного Кавказа за свободу» (1951, № 1), «Москва и Ближний Восток» (1992 № 9(12), «Кремль и ислам» (1952, № 10(13), «Почему Москва ненавидит Америку?» (1952 № 11(14), «Шейх Мансур» (1953, № 1(16), «Поход графа Валериана Зубова на Кавказ» (1953, №3(18), «Кремлевская амнистия и уничтожение северокавказских народов (1953, № 5 (20), «К истории провозглашения независимости Республики Северного Кавказа». (1953, № 5 (20), «Падение Грузии и закавказских ханств» (1953, № 6(21), «К советско-турецким отношениям» (1953, № 7-8 (22-23), «Гибель Берия и судьба триумвирата» (1953, № 7-8 (22-23), «Национальная политика Кремля» (1954, № 1 (24).

Политическую публицистику Джабагиева мы характеризуем как новаторскую и идееносную для периода после окончания Второй мировой войны – начала эпохи, когда мир стал жить в новых геополитических, общественно-экономических и психологических реалиях.

В.-Г.Джабагиев вместе с А.Авторхановым в этот период были главными идеологами борьбы с советским коммунизмом и великорусским шовинизмом, видя вызовы и угрозы как для западной, атлантической, так и для меняющейся мусульманской цивилизаций. Об этом говорит тематика самих работ, их почти пророческая прогностичность, определение Джабагиевым базовых критериев и постулатов старой имперской идеологии.

Политическая публицистика Джабагиева прежде всего либерально-просветительская: корни ее идут из европейской и просвещенной кавказской почвы конца XIX – начала XX века. Кроме того, огромный опыт антиимперской и антикоммунистической борьбы после 1917 года выкристаллизовал социально-политическую и правозащитную (демократическую по своей сути) направленность проблематики его работ. Главными составляющими этой проблематики на протяжении всего XX века были следующие глобальные и конкретные для судеб Кавказа проблемы: общекавказская независимость и суверенитет, кавказская конфедерация, пути движения народов Кавказа в семью народов мира (Европы и Востока), борьба со всеми проявлениями коммунистической чумы и великоимперского шовинизма в тех основных политических, военных и экономических событиях, неравнодушным современником и профессиональным аналитиком которых был Джабагиев.

Джабагиев естественным образом продолжает европейскую и русскую (не имперскую) просветительскую в анализе и осмыслении кавказской истории и современности. Естественным потому, что, получив настоящее классическое образование в России и Западной Европе, он стал человеком Культуры. Это подразумевало отношение к жизни и всем ее проявлениям с точки зрения нужд и потребностей масс, равенства со всеми, универсальности мирочувствования, то есть те черты просветительской этики, в которых такие понятия, как долг перед народом, личная честь становятся главными параметрами политической морали. В джабагиевском понимании политика не могла быть в принципе аморальной потому, что именно этическое, культурное начало определяет подходы ко всем проявлениям человеческой, общественно-политической, экономической жизни.

Европейские смыслы: свобода, равноправие, соучастие (а не созерцание) в жизни и времени, в котором ты, братство с представителями разноликого мира – органичным образом вошли в кровь и плоть политической идеологии Джабагиева именно потому, что он был человеком универсальной культуры.

Горские смыслы: личное достоинство и мужество, беззаветная любовь к Родине, дому, своей земле – одухотворяли колоссальную по своей значимости работу по очищению и осмыслению жизни во всех ее проявлениях (общественно-политических, частных и т.д.). Горские этические принципы в анализе социально-политических катаклизмов и событий XX века оплодотворяли мощь интеллектуальной деятельности Джабагиева, так и оставшегося единственным ингушским политическим мыслителем европейского уровня и масштаба.

Джабагиев в своей публицистике утверждал такие базовые принципы горской этики, как мирное, дружественное сосуществование внутри кавказского мира и с внешним некавказским миром. Опровергая тем самым замшелые и опасные стереотипы (заведшие Россию в конце века в кровавую кавказскую бездну) о природе горской этики как принципиально враждебной и воинственной. В этом заключается, может быть, самое главное значение его публицистики.

Джабагиев словно объяснял (надо сказать, весьма успешно на многих языках: английском, немецком, французском, польском, турецком, русском и арабском) всему миру мирочувствование и надежды всех кавказцев, особенно северокавказцев, задвинутых империей и горами на обочину всемирной истории.