Эздел – Ингушская Этика – Нравственные понятия и термины

Нравственные понятия и термины

К основным элементам ингушского нравственного сознания относились своды идей, представлений, воззрений, определяемые универсальными народными понятиями: сий (честь), эхь (совесть), эздел (народный кодекс чести и благородства), бехк (не переводимое дословно: избегание того, в чём могут упрекнуть, обвинить), яхь (стремление быть достойным в поступках и делах, не отставать от лучших, а превзойти их в этом стремлении) и др.
Их значение было столь велико, что некоторые играли роль моральных принципов, а понятие «эздел» приобрело статус названия всей ингушской национальной морали и народной этики, о чём уже говорилось ранее.
Прежде чем приступить к рассмотрению нравственных понятий и терминов ингушского языка и этики, ещё раз подчеркнём, что их основная идея и направленность определяются указанными категориями. Наиболее универсальной из этого ряда, определяющей всю систему рассматриваемых в этой главе нравственных понятий и терминов является именно категория «эздел».
Судя по фольклорным материалам, традициям, обычаям и обрядам, ингушскому языку, его лексике, эздел предки ингушей почитали превыше всего на равнее с сий. Эздел определяет наиболее достойные нравственные нормы поведения и жизни человека с точки зрения ингушского общественного сознания. Эта категория в качестве эталона так или иначе присутствует во всех позитивных и негативных нравственных понятиях и терминах, хотя само это слово называется не часто, но его содержание подразумевается, имеется в виду, определяя нормы, принципы, правила данной этики и случаи их нарушения.
Эти нормы, как указывалось, определялись такими критериями, как уважение к старшим, к женщинам, к гостью, особенно если гость представлял другой этнос (в таких случаях эздел предписывал особую заботу и внимание): уважение к труду и трудовой деятельности, безукоризненное соблюдение правил вежливости и такта в любых сложных ситуациях. Какими бы основательными, значительными ни были причины, вызвавшие малейшие нарушения правил вежливости (например, кровавое столкновение, смертельное оскорбление), эздел предписывал нигде и никогда не терять самообладания, ничем и ни перед кем не демонстрировать своё превосходство, в уме ли, в силе или в чём-либо другом, но и ничем не показывать свою слабость, какой бы она основательной и разрушительной ни была. При большой удаче – не бахвалиться перед людьми, при любой беде – не показывать своего отчаяния. Эздел предписывал быть опрятным в одежде, чистоплотным, воздерживаться от чревоугодия, е появляться перед старшими без верхней одежды и без пояса, если это мужчина. То же самое правило соблюдал и старший по отношению к младшим и к своим домочадцам. Младшие же не курили, не пили вино, не брились в присутствии отца и старших. Появление же перед отцом в майке и трусах считалось верхом неприличия.
Здесь, в среде семейно жизни, на протяжении веков сложились свои, неоднократно проверенные жизненным опытом, осмысленные народной философией, оптимальные принципы и правила, нравственные понятия и термины, в которых реализовались нормы эздел. Укажем на некоторые из этих достижений эздел по созданию атмосферы свободы, раскованности в семье без распущенности, при сохранении в то же время взаимного уважения и привязанности друг к другу.
Отец не вмешивался в дела дочерей, не делал им замечания напрямую, непосредственно. Это входило в права и обязанности матери. В случаях необходимости отец указывал на недостатки дочерей по соблюдению эздел их матери, чтобы она передала его мнение дочерям. Дочери же в присутствии отца не красились, не переодевались, не появлялись в распущенном, неопрятном виде. В отсутствие матери её функция по дому выполняла старшая дочь, а в отсутствии отца – старший сын. По мере взросления, возмужания детей мать передавала свой опыт, нравственные представления, функции домашних дел дочерям, а отец – сыновьям. Брат, будь он даже несовершеннолетним, всячески опекал сестёр и контролировал их поведение, заботился о них, следил как за тем, чтобы никто из посторонних их не обидел, так и за соблюдением сёстрами норм и правил эздел.
Соблюдение этикета только ради «показухи», внешних приличий всячески осуждалось в народе. В притче о трёх всадниках – «Кхо баьри» повествуется, как каждый из них настаивал, что сторожить лошадей в ночную будет именно он, а товарищи пусть отдыхают. Такое поведение характерно для ингушского народного этикета, оно строится на устойчивой, постоянной схеме: пусть я за себя и за других: и в мало и в большом! Естественно, что другая противоположная схема: пусть другие за себя и за меня – подвергается осуждению, такой человек не признавался достойным уважения, считался ничтожным. Этими представлениями руководствуется каждый из трёх всадников, расположившихся на ночлег, настаивая именно на своей кандидатуре. В споре побеждает самый младший – Аббас. Так и должно быть по этикету: самый младший всегда брал на себя обслуживание, оказание услуг старшим и т.п. Но Аббас, вместо того чтобы сторожить лошадей, лёг и уснул. В результате лошади исчезли.
В данном случае самый младший из героев, Аббас, соблюдает этикет только формально, ради внешних приличий, что и осуждается в притче. В этом комическом повествовании дело кончается тем, что все трое, потеряв лошадей, вынуждены возвращаться домой пешком, неся на себя сёдла.
Как известно, моральные представления связаны главным образом с разрешением повседневных житейских проблем, в них переплетаются рациональные и чувственные элементы (понятия, убеждения и чувства, эмоции).
Однако, во-первых, существуют в языке морально и национально своеобразные понятия и термины, бутующие только у данного народа. Во-вторых, в одно и то же понятие разными людьми и разными нардами может вкладываться разное содержание при их общении. Это содержание может быть полным, ущербным, поверхностным, а то и совершенно иным.
В этом плане следует иметь в виду, что национальная этика не может существовать без национального языка. Отсюда и ингушская этика не может быть полноправной и выполнять свои функции, быть изученной и осмысленной, правильно понятой без соответствующего аппарата моральных понятий и терминов ингушского языка, которые и будут представлены далее.

А. Х. Танкиев Эздел- Ингушская Этика- Ингушская Этика