Эздел – Ингушская Этика ч.22

Дочери ищи пропитание, сыну ищи (благородное) семя.

ЙоIа цу лаха, воIа лаха

Близкое к предшествующему правило, но имеет конкретное направленность на решение проблем с выдачей дочери замуж и женитьбой сына. При выдаче дочери замуж главное считалось обеспечение её материальным достатком, чтобы она не испытывала нужду и не была обречена на голодное существование в замужестве. Для дочери по возможности искали состоятельных, материально обеспеченных, а лучше и богатых новых родственников.

Другое дело – женитьба сына. Здесь важно было породниться, взять невесту из благородного семейства, известного своими высокими моральными традициями. Соблюдением норм Эздел. Не без основания считалось, что от такой благородной жены, рождаются благородные дети, вскормлённые благородным молоком (эздий шур) такой матери.  А забота о хорошем потомстве всегда была первой заботой ингушей.

Предки ингушей ещё издавна разработали целый комплекс философских и нравственных идей о «благородном молоке», и «благородной крови», который подробнее рассматривается в последующей главе при анализе понятия «фу». Здесь же подчеркнем что ингуши считали, и это убеждение остаётся до сих пор, что хорошие или плохие дети, потомство во многом. Если не во всём, зависит от качества материнского молока, которым их вскормили. «Хорошее» молоко даёт хорошее потомство. Если кто-то вёл себя недостойно, совершил предосудительный поступок, ингуши могли сказать о нём:»Воча шурах вакха саг ва» – «Он сосал плохое молоко».

Вторым фактором такого же значения считалась кровь – цIий. Кровь разделяется на чистую – цIа цIий и нечистую, плохую – бIеха цIий, во цIий. Чистая кровь давала гарантировано хорошее, чистое потомство, нечистая же кровь не могла гарантировать такое потомство. Нечистой так же считалась кровь, смешанная с кровью представителей других этносов, в том числе и близких по языку и культуре чеченцев.

При выборе невесты для сына всему этому предавалось первостепенное значение. Учитывалось это обеими сторонами и при выдаче девушки замуж. Выдача же девушки замуж за иноэтнического представителя не практиковалась, осуждалась. А если случалась иногда, то говорили: «Яйна тIехье я» – «Потерянное потомство». Это означало что дети то неё вырастут не ингушами.

Кстати говоря, различия в формах брака, свадебного обряда и обряда сватовства у ингушей и чеченцев столь велики, что ни о какой общности и близкородственности не может быть и речи.

Ингушам, например, совершенно чужда чеченская каноническая форма тайного уговора – брака между самой девушкой и её женихом за спиной родителей, которые узнают об этом, как правило, последними. Такая форма у чеченцев, как выясняется, не отступление от праила, а само правило, признанное и одобряемое самой чеченской моралью.

Форма уговора-брака в качестве правила совершенно чужда ингушской морали. Правилом у ингушей, как известно, является официальное сватовство, сопровождаемое соответствующим обрядом и этикетом сватовства, когда решение о выдаче замуж с учётом мнения самой девушки принимается не ею, а её родителями, отцом и старшими рода – жоп лу.

Это обстоятельство редко замечают исследователи, говорят о нём в этнических работах вскользь и мимоходом, объясняют «демократичностью», большой свободой, предоставленной теперь девушке и прочим наукообразном вздором, пытаясь осовременить обряд, показать «прогрессивность» его изменений. Но ведь известно, что правила свадебных обрядов и свадебной морали носят, как и обряды похорон, очень устойчивый характер. Они не меняются в своей основе столетиями, тысячелетиями. За этим загадочным явлением чеченского свадебного обряда неизученная и непонятная правственная норма, чужда ингушской морали. Эта норма говорит о глубоких различиях между ингушской свадебной моралью и чеченской. Различиях, восходящих к глубокой древности.

По происхождению и природе «ЙоIа цу лаха, воIа фу лаха» – чисто ингушское правило свадебной морали.

А. Х. Танкиев Эздел- Ингушская Этика- Ингушская Этика